«Коке сделал мне больно»

Жительница Атырау борется за родительские права над своими двумя детьми, один из которых, по её твёрдому убеждению, был изнасилован братом мужа.

Женщина, назовём её Лейла, обратилась в «АЖ» с просьбой о помощи. Разговор длился четыре часа, а когда закончился, она горько плакала. Вот эта тяжёлая история в её изложении.

«ЭТО ОКАЗАЛСЯ НЕ СОН»

«С моим гражданским мужем мы стали жить вместе, не расписываясь. Я была беременна и пришла к нему в дом с ребёнком от других отношений, там также жили его мама и брат. Старшему сыну было пять с половиной лет, когда его изнасиловали. Как-то он сказал, что коке, так он называл брата моего мужа, целует его. Я не особо обратила внимание, поцеловать милого малыша – что тут такого. Насилие произошло в тот самый момент, когда я была более всего уязвима и не могла защитить ни себя, ни ребёнка: кесарево сечение, огромный ребёнок, которого я родила, и все это на фоне гестационного сахарного диабета – после возвращения из роддома я практически всё время спала из-за слабости. Сын зашёл ко мне в комнату и тихо сказал, что коке сделал ему больно и у него течёт кровь. Я услышала его, но снова провалилась в сон – была под действием лекарств, что прописал мне врач, и всё это мне показалось дурным сном.

Мы как молодая семья спали отдельно с малышом. Старший спал с коке в зале, у свекрови была своя комната. Я понемногу восстанавливалась, замечая, что сын редко ко мне подходит, стал замкнутым. Возможно, ревнует к младшему, думала я. В один из дней, это был март 2022 года, я услышала его крики. Я забежала в зал: мальчик рыдал, переминался с ноги на ногу, закрыв попу руками. Видимо он хотел добежать до туалета, но не успел. Всюду был кровавый кал. У ребёнка выпала из ануса толстая кишка, и, когда я её вправила, он со стонами успокоился и уснул. Я была в шоке, я никогда такого не видела. Вытирая кровь в коридоре и в туалете, думая, к какому же врачу надо обратиться, за унитазом я обнаружила старую тряпку с уже высохшей кровью. Она тоже была вся в фекалиях. В тот момент я с ужасом догадалась: тот странный сон, когда ребёнок говорил о крови и боли – это не сон; по-другому оценила и замкнутость ребёнка. Конечно, я тут же выразила свои подозрения. Сожитель, язык не поворачивается называть его мужем, крепко избил меня в тот день – он посчитал мои слова оскорблением для всей семьи. С тех пор скандалы и побои стали регулярными, я всё время ходила в синяках. Все в доме вроде как обиделись, даже свекровь, с которой у нас были нормальные отношения, стала обзывать меня нехорошими словами.

УЧАСТКОВОМУ – ВЫГОВОР

Также продолжалось насилие и над моим ребёнком, который, как и прежде, по настоянию мужа, продолжал спать с коке в одной комнате. Любой разговор на эту тему приводил к скандалу и побоям. Я очень боялась. В один из вечеров это снова повторилось, я выбежала из комнаты на крики сына, ворвалась в зал, где он находился с коке и увидела, что мой сын был без одежды, хотя накануне я надела на него пижаму, брат мужа тоже сидел голый, прикрыв свои гениталии подушкой.

Я попыталась спокойно выяснить, что произошло. Ребёнок испуганно таращился на коке, а тот неистово на него кричал: «Говори правду! Говори правду! Говори правду!». А сын как будто онемел от шока. Когда я спросила его, что коке с ним сделал, в моего сожителя как бес вселился, он стал бить меня прямо на глазах сына. Я вызвала полицию и меня с детьми поместили в кризисный центр. Если бы тогда участковый инспектор полиции, придя на вызов, отправил нас на судмедэкспертизу, там выяснилась бы правда. Но он этого не сделал. Впоследствии я написала на него жалобу, и ему был объявлен строгий выговор».

К слову, мы уточнили в ДП, правда ли, что к участковому была переменена мера дисциплинарного взыскания. По словам пресс-секретаря ДП Мейрим ЕРДАУЛЕТ, такой случай имел место: по делу Лейлы участковому был объявлен строгий выговор «за несвоевременный сбор необходимых документов».

«…Участковый не выполнил своих прямых обязанностей, проигнорировал мои жалобы и жалобы моего ребёнка и тем самым избавил от наказания насильника – своевременный осмотр мальчика и сбор биоматериалов не был сделан, а значит, получается, преступления не было. И отделался за это всего лишь выговором», – говорит Лейла.

«…Попав в кризисный центр, мой младший стал болеть. Там нет условий для таких маленьких, увы. Стали приходить мои родственники, говорили, что у меня послеродовая депрессия, что сын мой – фантазер, а я плохая мать, лишающая своих детей отца и дома. У меня пропало молоко, маленький всё время плакал. Муж пришёл на второй день и забрал меня оттуда на том условии, что мы съедем и будем жить отдельно. Надо только заехать домой за вещами. Так мы снова попали в тот дом. В тот же день он меня снова избил. Я убежала босиком с детьми к маме.

«РЕБЁНОК МОЛЧАЛ, ЧТОБЫ МЕНЯ ЗАЩИТИТЬ»

13 октября 2022 года в департаменте полиции состоялся первый допрос по моему заявлению об изнасиловании. Тогда полицейские сочли мои обвинения местью сожителю за скандалы. С тех пор я пережила много допросов, которые порой длились до ночи. Мой сын испытал ещё больше – 12 депонирований, в ходе которых рассказал все подробности – как, когда, как часто и в каких позах его насиловал коке. На одном из них, которое длилось 6 часов, он упал в обморок. Мой ребёнок рассказал даже то, о чём я не знала. Например, что муж и свекровь узнали о насилии первыми. Бабушка, как сказал сын, тоже как-то пришла на крики ребёнка в комнату, когда её сын насиловал её внука и с ошеломлённым «ой-бай» вышла, оставив всё как есть. Мальчик пытался достучаться и до отчима, но тот его отругал и побил за поклёп, и с того момента, когда мой сын пытался рассказать об этом мне, щипал его до синяков или зачинал скандал со мной, чтобы отвлечь меня от беседы с сыном. После ребёнок решил оставить свои попытки, он сопоставил, что каждая его попытка поговорить с мамой заканчивается скандалами. И, чтобы защитить меня, он замолчал.

Я много раз вызывала полицию во время этих скандалов, но ни один из этих участковых не дал мне ни одной бумаги, чтобы я могла снять побои и попробовать защитить себя и своего сына.

Я с детьми переехала жить в мамину ипотечную квартиру. Все от меня отвернулись, никто мне не поверил. Я не работала, так как сын ещё был маленький. 27 тысяч декретных в месяц нам не хватало. Были моменты, когда мне нечем было их кормить. Я поила их водой, подсыпая в неё сахар, который сын спрашивал у соседей. В особо голодные дни я напрашивалась в гости к подругам, где моих детей могли бы покормить. Я просила денег у мужа на молоко и памперсы. Он их давал за секс. Мне стыдно. Мне очень стыдно за это. Неделю он у нас жил – как позже выяснилось, собирал на меня компромат. Мы всё время ссорились, и в моменты, когда я выходила из себя, он снимал меня на видео. Возможно, он снял и наши с сыном ссоры: да, иногда я его ругаю за какие-либо дела, он же мой ребёнок и я его воспитываю. Не скрою, были подзатыльники с моей стороны. Наверно, это плохо. У меня и вправду расшатанная психика, но поставьте себя на моё место, прежде чем осуждать! В один из дней, после выполнения так называемого супружеского долга в обмен на молоко детям, он открыл дверь и завёл сына. И теперь у него есть видео, где я голая и рядом стоит мой сын – чем не компромат. Он угрожает, что выложит эти в фото в соцсети, если я не перестану говорить об изнасиловании. Главный страх мой держится на угрозе забрать моих детей. Не раз приходила мысль оставить всё как есть, забыть всё как страшный сон, но дело в том, что «коке», тот самый педофил, ищет встреч с моим сыном. Он знает, где мы живём, где он учится. Уже два раза забирал его из школы из-под носа учительницы. В один из таких дней он вновь его изнасиловал, но время на судмедэкспертизу было вновь упущено, так как мальчик был запуган и рассказал об этом спустя много дней. Был ещё один случай, когда он его буквально выкрал из развивающего центра, куда мне с божьей помощью удалось устроиться, не покидая грудничка. Тогда он тоже изнасиловал моего мальчика. Все это время я живу как в аду, в постоянном страхе. В деле нет абсолютно никаких доказательств моих слов – бумаг просто нет в деле. Осталась я и мой запуганный сын против всех них.

«БОЮСЬ, ЧТО У МЕНЯ ЗАБЕРУТ ДЕТЕЙ»

…Я многое ещё не рассказала, потому что это очень длинная история, в которой на каждом шагу нарушаются мои права и сына, и я боюсь, что некоторым жутким подробностям вы просто не поверите.

Пока шел процесс, Дина Тансари познакомила меня ещё с шестью мамами из других регионов, чьи дети тоже подверглись сексуальному насилию. Мы поддерживали друг друга, у них тоже шло следствие, депонирования, очные ставки. Потом они молча одна за другой выходили из чата, пока я не осталась в нём одна. Это значит, что их дела закрывались, и преступление оставалось безнаказанным. Мамочки, проигравшие с той же формулировкой «доводы потерпевшей не подтвердились».

Да, я на грани. У меня была попытка суицида – этим меня тоже шантажируют. Я боюсь, что у меня заберут детей. Возможно, я уже сошла с ума. Кто знает, жить в таком напряжении и страхе столько месяцев… Но я знаю точно – моего сына насиловали. Неоднократно. И если вы мне не поможете, это случится снова. Возможно, чтобы заставить меня замолчать, меня убьют. Пусть так. Но я буду знать, что я не промолчала».

Анастасия ШЕРСТЯНКИНА

Фото Лейлы и видео автора

• Справка «АЖ»

По официальным данным в Казахстане в год регистрируется около 800 случаев сексуального насилия над несовершеннолетними. Речь идёт только о случаях, зарегистрированных в Едином реестре досудебных расследований. По данным ranking.kz за 2022 год, чаще всего виновниками сексуальных преступлений становятся родители, опекуны или другие близкие для ребёнка люди, которые, используя его беспомощное и беззащитное состояние, могут совершать эти посягательства в течение длительного времени. В 45% случаев насильником является родственник, в 30% – более дальний знакомый (например, друг брата, любовник матери и т. д.). Среди родственников насилие чаще всего совершают отцы, отчимы или опекуны, реже братья или дяди. По данным 2020 года – более ранней статистики мы не нашли – только 39% насильникам вынесен обвинительный приговор.